Синтраж. Том 1 - Гарсия Сет

Плавный вдох, шаг, шаг, прыжок, кувырок, шаг, шаг, выдох.

«Как смеет он, насекомое, жалкая деревенщина, никто и ничто в этом мире, насмехаться над достойнейшими из мужей!?» – немым криком подгоняют себя бронники. «А вот так!» – бесшумно смеётся, и играючи, в очередной раз ускользает монах.

Направо, шаг, оттолкнуться от стены, разворот, прыжок, шаг, выдох.

Из четвёрки ещё никто не понимал, в чём они ошиблись. Они воспринимали погоню как обычное преследование. Забывая о том, что за горой может скрываться океан, что облака скрывают чистоту неба, а звёздный свет скрывает бесконечную тьму космоса. Так и за погоней они не видели сражения. А сражение началось ещё задолго до сигнала. Ума начал эту битву ещё на ночном отборе, и продолжал её, не позволяя себе помыслить о возможной безнадёжности некоторых боёв. Он уже видел их движения в погоне, он уже знал, на что они способны, и в то же время он знал об их неспособности, верил в их возможную ограниченность, и надеялся на свой ум. Нет, он надеялся на ум змея девяти искусств, ум трусливого хищника. И змей выжидал, затаившись в своей статической смертоносности.

Уклониться, шаг, прыгнуть через дрона-уборщика, направо, налево, шаг, вдох.

Ума бежал по наиболее просторным помещениям станции, заранее составив маршрут, и оценив свои шансы. Пересекая жилой корпус, экскурсионную залу, музей и библиотеку – он заранее знал, где можно свернуть, чтобы процессоры вражеских костюмов не смогли отреагировать достаточно быстро. Туристы сегодня сидели в наиболее безопасных местах станции, наблюдая за происходящим через визионы и в сердцах обзывая монаха трусом и размазнёй. Пусть. Главное – чтоб не мешались.

Шаг, шаг, выдох, шаг, вправо, влево, шаг, вдох, шаг.

Быстро и плавно, мягко и упруго, юноша почти летел по настилу, понимая, что любая запинка может означать смерть, как понимали это и преследователи, то и дело обманываясь ложными финтами и манёврами, понапрасну позволяя костюмам себя подгонять. Бронники уже потеряли счёт времени, прошедшего с начала погони, но его не потерял Ума. Забег продолжался уже около получаса, и, учитывая свою способность к многочасовому бегу, он понимал, что мог бы продержаться до конца этого отбора даже в связи с излишней тратой энергии на манёвры. Но убегавшего это не устраивало: в следующий раз охотники подготовятся и не дадут добыче и шанса. Поэтому, намереваясь переговорить с враждебно настроенными участниками, добыча останавливалась уже дважды. Первый раз они решили, что он сдался, и поспешили, позволяя монаху продолжить пробег. Во второй раз – его окружили, без явного намерения вести переговоры, но и тут убегавший дал понять, что набирает скорость быстрее, чем костюм S-ранга может ускорить своего носителя.

Шаг, шаг, раз, два, три, влево, шаг, выдох, четыре.

Ума, с лёгкой отдышкой, замер посреди просторной арки аква-театра. Посреди достаточно большой площадки в центре, окружённой немыслимым в своей красоте водным танцем. Струи воды взлетали, отражая световые блики, извивались, соединялись и распадались подобно живому существу.

Чёрный квартет, не обращая внимания на эстетические игры воды, рассредоточился по периметру площадки, и, наученный опытом, выжидал. Вероятно, доселе незнакомый Уме лидер бронников делает шаг вперёд, и поднимает руки:

– И долго мы намерены это продолжать? – голос, усиленный шлемом, не позволяет определить расовую принадлежность говорившего, – мы можем продолжать эту игру весь день, но в этом нет смысла: даже если ты сможешь убегать весь турнир (что маловероятно) очков ты не наберёшь, впрочем, как и мы. – Лидер накрывает правой ладонью левую и крепко сжимает свои руки. – Мы все понимаем, каков будет исход, так зачем продолжать борьбу с неизбежным? Я уважаю твои способности – немногие способны противостоять «смерчу», но это конец: ты проиграл, понимаешь ты это или нет. Остаётся только вопрос: как именно это произойдёт, сдашься ли ты нам добровольно, и тогда, обещаю, мы не причиним тебе вреда, или мы загоним тебя как крысу, и тогда, у тебя не будет шанса присоединиться к миру Синтраж. Стоит ли оно того? Жертвовать здоровьем ради невозможной победы?

– Извините, начало я прослушал, но как понял, вы хотите, чтобы я вам доверился, – Ума непринуждённо ковыряется в ухе, – и как я могу это сделать, не зная даже вашего имени?

– Меня зовут Бар Дьюк, – лидер снимает шлем, являя миру некрасивое в своей асимметрии, испещрённое татуировками, лицо, – и я всегда держу своё слово, и я сдержу слово, данное моему собрату по турниру, что ты, человек, повергший его, будешь сокрушён нами. Каким же образом, выбирать тебе…

– Ёшки, для меня, простого деревенского парня такие речи понимаются с трудом, но, я не против принятия вашего предложения… только… на моих условиях.

– Деньги? – Бар Дьюк слегка скривился.

– Что Вы, что Вы, я всего-навсего предпочту проиграть в бою один на один, с любым из вас, всех то я не потяну, уж извините.

– Ты полагаешь, что сможешь победить?

– Ни в коем разе, милейший… гм… голыми руками броню S-ранга не взять, тот раз был везением, так сказать, я просто не хочу сдаваться без боя… Боя, в который никто не будет вмешиваться…

Лидер принимал решение, периодически проверяя показатели радара, пока один из четвёрки твёрдым шагом не подошёл к нему, и, став на колено, не заговорил:

– Позвольте мне сразиться с ним, – голос выдал в говорившем Вэйлоса, явно корившего себя за ночной провал, – я как никто хочу взять с наглеца плату… за содеянное…

Ума мысленно бьётся головой о стену, ели сдерживаясь от слёз и смеха, а когда берёт себя в руки, решает подарить «чистослову» словарик с ругательствами, так сказать, для общего развития.

– Что ж, – после небольшой паузы говорит лидер, – мы принимаем твоё условие, и твоё тоже, Вэйлос, загладь свою вину. Мы не будем мешать вашей схватке… каков бы ни был финал. Эрни, Протос, не вмешиваться!

«Вот же мразь, – начиная разминку решает для себя монах, средоточие благочестия и гармонии, – буквально мне в лицо дал позволение на моё же убийство… интересно: как они ходят в туалет в этих костюмах».

Вэйлос ступает на площадку, а оставшиеся наблюдатели увеличивают дистанцию. Ума поклонился сопернику, пряча издевательскую улыбку. Мститель ринулся в атаку, возвещая о начале смертельной пляски…

***

Они разместились на веранде «Ребелентис», покрытой прозрачным куполом, дающим ощущение, что ты находишься в открытом космосе. Самые почётные гости станции бродили вдоль настила, вели беседы, брали у дронов-разносчиков напитки и закуски, и, самое главное, делали ставки, наблюдая за отбором благодаря усыпанным по всей веранде экранам и проекторам. Ведущий организатор Блюс, то и дело шутил, лебезил и смеялся, переходя от гостя к гостю, рассыпая советами и отвечая на вопросы. И никто не замечал, как какофония из несмешных шуток, приторных комплиментов и наигранного смеха заставляют его веко дёргаться.

– Вы только посмотрите! – один из клиентов повысил голос, привлекая внимание близстоящих, – кажется, мышонок собирается драться с чёрной четвёркой, охохо! – он захохотал, одной рукой хватаясь за свой полноватый живот, а другой поправляя усы, – кто-нибудь готов на него поставить? – и гости вокруг известного всем балагура зашуршали, отказываясь принимать участие в споре.

– Почему бы и нет? – из скопившейся толпы выходит элегантно одетый брюнет невысокого роста, поправляя воротник своего пиджака.

– Дорогой мой Ван Сизель, я в вас не сомневался! Помниться, вчера именно Вы выиграли одну из самых безумных ставок отбора. Хо-хо, посмотрим, что получиться в данной ситуации. Какую ставку вы готовы принять?

– Один миллиард на мышонка…

Толпа притихла, а слегка упитанный господин сглотнул:

– Хе-хе, да Вы азартны, как я погляжу! Что ж, я принимаю ставку, господа! – хохочет балагур, но его взгляд не смеётся… и не предвещает ничего хорошего…

***

Первая атака была лавиной безудержной ярости. Ума не стал мудрить, и нанёс удар до того, как на него обрушится весь гнев противника. Вэйлос был выбит из колеи, не способный подстроиться под темп. Каждый удар пресекался встречным ударом по рукам и ногам, нейтрализуя любую возможную комбинацию в её зародыше. Чёрный костюм принимал на себя удар за ударом, что не приносило ему никакого вреда, но злило носителя всё больше и больше. Бронник рычит, продолжая атаковать, и не обращая внимания на жалкие попытки монаха.

Парень отбивает каждый удар – тогда увеличить силу атаки, и бой приобретёт новый вид. Уме не остаётся ничего другого, кроме как кружить вокруг смертоносной брони, постоянно находиться в движении, уклоняясь от ударов и жаля в ответ.

Удары монаха выводят из равновесия – повысить уровень защиты, и подобно скале не обращать внимания на потоки ветра.